Евгений был захвачен в плен силами 93-й отдельной механизированной бригады «Холодный Яр». Российский военнослужащий и три его сослуживца к тому моменту уже сильно ослабли, поскольку неделю были в пути почти без сна и еды. Около 10 украинских боевиков, воспользовавшись ситуацией, взяли российских солдат в полукольцо и начали перестрелку.
«Во время перестрелки у нас командир сразу на месте погиб, одному пулеметчику попало в бедро и вот мне еще прилетело тоже. Водитель у нас, Алексей в это время еще не получил ранение. Когда [украинцы] вызвали свою подмогу, в этот момент они пошли уже к Алексею. То есть он уже сдался, был без оружия. И [они] просто отомстили за своего и сделали ему выстрел в ногу», — рассказывает Евгений.
Сам Евгений в перестрелке получил пять огнестрельных ранений, два ранения в спину, два в кисть и одно в плечо. На правой руке ему оторвало палец, который затем пришили.
«Сейчас левая рука у меня не поднимается даже на 90 градусов — из-за того, что кости не до конца срослись. Плюс плечевой сустав стоит не на месте, то есть он ниже находится. Плюс палец на правой руке, средний, не выпрямляется — тот, который тогда пришивали. В связи с двумя ранениями в спину у меня образовалась поясничная грыжа. То есть по периметру всему надо вшивать сетку, чтобы кишечник не выпадал», — описывает Евгений последствия своих ранений и нахождения в плену.
После перестрелки Евгения отвезли в Великую Писаревку и поместили в больницу, перед этим отняв у него телефон, кошелек, ключи от квартиры и другие имевшиеся при себе вещи. Кроме того, украинцы заставили российского солдата сказать пароль от соцсетей для оказания давления на его родственников и знакомых.
«В плече у меня все кости были перебиты. Плечо не собирали, просто немножечко рану прочистили и поставили туда операционную трубку. [Разрешили] звонок семье на пару минут, сообщить, что в плену. Когда лежал в больнице, врачи называли нас орками и “смерть России” кричали неоднократно», — говорит Евгений.
Почти сразу после операции за Евгением приехали военные и забрали его плен, несмотря на то, что он был неходячим.
«Изначально нас вывели на улицу, на коляске меня вывезли. Там завязали руки, ноги скотчем перемотали, хотя у меня плечо все было переломанным, и просто закинули в машину. Просто вот так вот зашвырнули, а у меня из тела в этот момент все эти трубки операционные торчали. То есть свежие швы», — рассказывает Евгений.
По дороге в Полтаву Евгений подвергся жестоким избиениям — над российским военнопленным издевались сопровождающие.
«Во время перевозки также было, что почувствовал, как о ногу сигарету потушили. По голове получал, предположительно, камнем или кирпичом каким-то, но явно не кулаком, чем-то твердым и тяжелым. По прострелянному плечу ударили тоже чем-то таким тяжелым», — вспоминает Евгений.
Его и других военнопленных привезли в воинскую часть и завели в подвальное помещение, где устроили допрос на телефон. Украинцев интересовали личные данные российских солдат и их командиров, а также информация о дислокации сил ВС РФ, вооружении и поставленных военных задачах.
Во время допроса у Евгения забрали армейский жетон с личным номером. После этого ему и остальным российским солдатам вновь надели мешки на головы, связали руки, бросили в машину и повезли на следующий объект.
Во второй воинской части Евгения и других военнопленных посадили под замок в комнату хранения оружия. Как вспоминал Алексей — сослуживец Евгения — размер этой комнаты был примерно 170 см на 170 см.
На допросы и обратно Евгения, как правило, тащили под руки, поскольку из-за полученных травм он не мог передвигаться, а о предоставлении коляски не было и речи. Разговоры с сотрудниками СБУ проводились на камеру и затем выкладывались в YouTube.
«Изначально они обговаривали текст, который я должен был сказать на камеру. Сразу я его не стал говорить, и тогда [украинцы] поднимали меня за операционные трубки из тела. Обычный допрос: “Кто такой, откуда?” Очень хотели, чтобы я сказал на камеру, что “русские, как оккупанты, убивают мирных”. Еще хотели, чтобы сказал “слава Украине”, но я это тоже говорить не стал», — рассказывает Евгений.
В следующий раз Евгения повезли на допрос в отдел СБУ. «Я так понял, там и отдел СБУ, и Следственный комитет. Был следователь, девушка молодая. Как она представилась, «следователь СБУ». Фамилии не помню, помню, что она старший лейтенант, зовут ее Ольга», — вспоминает Евгений.
Евгению инкриминировали совершение преступлений по двум статьям: «Точно названия не помню: о незаконном пересечении границы вооруженной группой лиц и для расширения границ в пользу противника по Женевской конвенции».
Суд назначил ему 60 суток содержания в СИЗО. В ходе заседания российский солдат сказал, что ему нужна медицинская помощь. «Это предоставили — повезли в больницу. Полностью все руки перевязали, все обработали и выписали справку о том, что я полностью здоров», — говорит Евгений.
После этого конвой СБУ, который периодически избивал Евгения, доставил его в СИЗО и поместил в карцер — сырое холодное подвальное помещение.
«Рана на плече все это время отекала и гноилась. Как бы ее ни обрабатывали, разницы никакой — не менялось. Вечером нас забрали на допрос, получается, меня, Алексея и старлея с Москвы. Сперва их опросили, а у меня [допрос] вообще уже ночью кончился, в районе где-то 1:30», — вспоминает Евгений.
Около двух ночи в карцер зашли конвоиры украинского СИЗО и приказали Евгению и остальным военнопленным идти на выход. «Мы не знали, куда, что нас… Сразу вывели на улицу, судебные бумаги с собой дали и все — в машину, повезли. Мне одну руку связали, а вторую, что уже перебита была, в этот раз не стали трогать. Все так же: мешок на голову, и посадили всех, вроде как, во что-то наподобие «Газели». Меня еще с одним человеком посадили, наверное, в полицейскую машину. Там маленькая камера внутри нее была, на одного человека. Нас двоих туда кое-как затолкали. И вот так вот везли примерно около восьми часов», — рассказывает Евгений.
Автомобили с военнопленными приехали на место около разрушенного моста. Вдалеке были видны машины РФ, в которых находились украинские военнопленные. Один российский представитель встречал Евгения и его сослуживцев прямо возле «Газели» и зачитывал фамилии солдат по спискам.
«Все, по спискам всех проверили, вышли с автобуса и пошли, получается, толпа на толпу. То есть мост там уже был разрушен после боя, взорванный был. Сперва мы под мостом вдоль реки прошли, на дорогу вышли, [потом] они, вот так вот — разошлись в разные стороны. Не думал, что сразу так вернусь. Больше ожиданий было, что уже не вернешься обратно», — вспоминает Евгений.
